Российский инсулин: поджелудочная России плохо работает
Машина так подскакивает на ухабах, что водитель едва удерживается от комментариев при дамах. Неухоженная дорога идет вдоль длинной высокой стены со спиралью колючей проволоки наверху, в щели видны нескончаемые серые пустые здания с щемящими дырами окон. Некогда закрытый оборонный объект, эта территория кажется нелепым и даже страшноватым мертвым городком посреди живописного подмосковного леса.
Из сторожки выходит охранник и по звонку пропускает машину на территорию. В здании, невидимом с дороги, обитает компания «Национальные биотехнологии». Коридоры и кабинеты навевают воспоминания о старых советских учреждениях, но вот мы заходим в лаборатории. Здесь все бело-голубое, сверкающее, со стерильными и настоящими «чистыми комнатами», бесшумно мелькает тенями немногочисленный персонал в колпаках, халатах, бахилах и масках.
Здесь делают российский инсулин. И в этом нет ничего секретного. Напротив, компания гордится тем, что производит отечественный препарат, и очень хочет, чтобы он был востребован. Но на рынок приходится буквально втискиваться, пытаясь хоть немного подвинуть грандов мировой фарминдустрии – датскую Novo Nordisk, американскую Eli Lilly и французскую Sanofi-Aventis.
У них сейчас проблема
Нынешней весной отечественные производители лекарств почуяли ветер перемен. «Удивительно, но власти неожиданно обнаружили плачевное состояние нашей фарминдустрии», – съязвил представитель одной из российских компаний. В начале марта президент РФ Владимир Путин проявил озабоченность тем, что рынок ДЛО (дополнительного лекарственного обеспечения) на 93% занят препаратами иностранного производства, и заметил, что пора уже как-то развивать отечественное производство. Следом тему поднял и министр Минздравсоцразвития Михаил Зурабов, упомянувший на заседании правительства о том, что у нас есть собственная разработка инсулина. И тут же как-то беспомощно добавил: «У них сейчас существует проблема именно с выходом на рынок».
В последнее время крупным дистрибуторам лекарственных препаратов Минздрав стал настоятельно рекомендовать закупать побольше отечественного продукта, во всяком случае в секторе госзакупок наших лекарств должно быть не меньше 15%. Но советы эти устные. Появилось также сообщение о том, что правительство собирается рассмотреть вопрос о создании на базе нескольких научных и производственных учреждений холдинга «Российские фармацевтические технологии». Контрольный пакет государство оставит у себя, 49% продаст частным инвесторам, а вырученные деньги (предположительно около 500 млн долларов) будут инвестированы в инновационные технологии и производство. В числе приоритетных направлений значится и сахарный диабет. Волна пошла, и она дает надежду не только нашим производителям, часть которых штампует устаревшие дженерики, но и разработчикам, у которых есть что предложить производству и пациентам.
Оживились российские разработчики инсулина. Сейчас доля инсулинов российского производства, по данным «Фармэксперта», в денежном выражении составляет около 2%, в натуральном – 3,5%. Такая ситуация не казалась бы особенно возмутительной, если бы мы не имели собственных технологий. Но ведь имеем. Инсулины часто называют стратегическими препаратами, от наличия которых в каждой стране зависит жизнь сотен тысяч и даже миллионов людей (считается, что в среднем в мире болеет диабетом 3–4% населения). Инсулин не принимают, как нурофен при головной боли: больным сахарным диабетом, у которых собственная поджелудочная железа по каким-то причинам перестает вырабатывать этот гормон или вырабатывает в недостаточных количествах, нужно принимать препарат постоянно, изо дня в день, причем по нескольку раз. В организме инсулин помогает сопровождать в клетки несущую энергию глюкозу. Без нее организм погибнет. А без инсулина глюкоза не проникнет в клетки. Она будет накапливаться в крови и выводиться из организма с мочой. Поскольку обмен веществ происходит в организме постоянно, то и помощник для глюкозы нужен постоянно. В связи с этим Всемирная организация здравоохранения рекомендует всем странам с населением свыше 50 млн человек иметь собственное производство инсулина.
Когда-то у нас такое производство было. Еще в советские времена, когда употреблялся очищенный свиной инсулин, близкий по характеристикам к человеческому. Но с восьмидесятых годов, когда в мире был создан генно-инженерный человеческий инсулин, он стал постепенно вытеснять свиной, хотя многие делали и так называемый полусинтетический инсулин. В свином меняли одну аминокислоту, и получался инсулин, идентичный человеческому. Поскольку в Союзе, а затем и в России генно-инженерного еще не было, то власти планировали усовершенствовать старые заводы и построить новый для полусинтетического инсулина. А ученых призвали создать технологию генно-инженерного человеческого инсулина, чтобы был не хуже западного. Все эти благие пожелания зафиксировали в Федеральной целевой программе «Сахарный диабет», принятой в 1996 году. Основными ее целями были профилактика сахарного диабета, эффективное лечение в специальных центрах и развитие отечественного производства лекарственных и диагностических средств и продуктов питания для больных сахарным диабетом.
Как выполнялась эта программа? Достаточно хотя бы бегло почитать отчеты Счетной палаты РФ. Из них следует, что бюджетных денег потратили тучу, но, говоря казенным языком, неэффективно. Большое производство инсулина, способное, по идее, покрыть весь наш спрос с избытком, затевали в Адыгее. Ничего не получилось, кроме уголовных дел и отсидки нескольких причастных к пропаже денег чиновников. Да и общее впечатление от отчетов таково, что федеральной программой занимались, мягко говоря, спустя рукава – финансирование распылялось, контроля не было: одному институту купили за 5 млн долларов линию для розлива препарата, которая ему была не нужна. Еще шесть с лишним миллионов за ноу-хау по производству свиного инсулина перечислили никому не известной фирме из Лихтенштейна, от которой получили лишь «ноу». Перечисляли деньги и заводу «Ферейн», на который понадеялись, махнув, видимо, рукой на адыгейский прожект. В сухом остатке: программа провалилась, деньги пропали, производства не создали.
Впрочем, Владимир Брынцалов со своим «Ферейном» (ныне «Брынцалов А») все же подхватил инсулиновую эстафету. В 1997–1998 годах было налажено производство свиного и человеческого инсулинов по лицензионному соглашению с компанией Novo Nordisk. Не вдаваясь в подробности этой истории, отметим только, что российская и датская фирмы развелись со скандалом. После чего Брынцалова стали обвинять в том, что он разливает не пойми что под видом инсулина а-ля Novo Nordisk. Впрочем, специалисты говорят, что производство готовых форм инсулинов у Брынцалова прекрасное, и нелюбовь властей к нему достаточно субъективна. Сейчас Брынцалов выпускает инсулины на основе субстанции известной французской фирмы «Диосинт». Однако долю брынцаловского инсулина на рынке нужно рассматривать буквально под лупой.
И все же один наказ федеральной программы был выполнен – российские ученые создали технологию получения человеческого инсулина генно-инженерным путем. Даже несмотря на то, что бюджетный источник средств на разработку пересох, едва открывшись.
У каждого свой патент
Научная задача была поставлена перед двумя коллективами – московским Институтом биоорганической химии РАН и Оболенским ГНЦ прикладной микробиологии, тогда входившим в РАО «Биопрепараты». Для ученых решение этой задачи была делом престижа, ведь генно-инженерный инсулин в 2000 году производился лишь в четырех странах мира. Суть генно-инженерных технологий была известна: в клетки дрожжей или бактерии E. coli «вшивался» человеческий ген, ответственный за синтез инсулина, и клетка начинала производить соответствующий человеческий гормон. Так получался штамм, который затем можно было использовать для производства лекарственных препаратов. Понятно, что каждая компания создавала свой штамм, для чего стремилась уложить в генную конструкцию некие дополнительные последовательности, а затем патентовала свой способ производства, отличавшийся от прочих нюансами. «У Novo Nordisk штамм дрожжевой, а у Eli Lilly – бактериальный, – рассказывает Александр Байдусь, директор “Национальных биотехнологий” (бывший ГНЦ прикладной микробиологии). – Могут быть различия в способе получения. К примеру, можно синтезировать по отдельности две цепочки инсулина, а затем их “сшивать”, можно следовать схеме производства человеческого инсулина в организме, когда сначала образуется молекула проинсулина, а затем после ряда биохимических реакций высвобождается инсулин. Наш инсулин сделан именно таким путем». Полученные генно-инженерным путем бактерии размножаются в ферментерах, и из них после ряда манипуляций выделяют в виде пасты так называемые тельца включения, в которых находятся молекулы проинсулина и другие примеси. Дальше следуют биохимические процедуры, в ходе которых выделяется инсулин, последняя его чистка от примесей осуществляется с помощью высокоэффективной жидкостной хроматографии. «В результате мы получаем инсулин высокой чистоты, – продолжает Александр Байдусь. – Контрольные испытания это не раз подтверждали. Мы заранее ставили перед собой высокие планки, из всех мировых регламентов производства инсулина выбирая самые жесткие позиции». Байдусь также отмечает, что ГНЦ прикладной микробиологии не случайно был включен в программу, поскольку для биофармацевтических препаратов важно не только сделать штамм, но и отработать технологию крупномасштабного культивирования. «Мы ставили задачу использовать только те технологические решения, которые позволяют линейно масштабировать культуру с той же эффективностью, что и в лабораторном ферментере», – говорит он.
В общем, технология учеными ИБХ и ГНЦ была создана. Но в 2000 году два коллектива полюбовно разошлись, и поскольку денег на дальнейшие телодвижения не было, нужно было искать инвесторов. В конечном итоге оболенцы договорились с бывшим газпромовцем замом Вяхирева Петром Родионовым, а ИБХ – с московским правительством. Сначала оба коллектива получили один патент на двоих, затем, чтобы опять же не быть связанными, пофантазировали над разработками и получили каждый свой патент.
Свечные заводики
Для создания опытного производства на базе Института биоорганической химии (ИБХ) московское правительство решило выделить 120 млн рублей в виде кредита. Оно не только дало деньги, но и пообещало закупать инсулин. И обещания свои выполняет, правда, не в полной мере – берут примерно 65% от заявленных объемов. По словам главного эндокринолога Москвы Михаила Анциферова, из более чем 50 тысяч получающих инсулин московских диабетиков 7 тысяч применяют генно-инженерные инсулины ИБХ. Эта цифра пока стабильна, при том что ИБХ мог бы производить препарата больше.
«Мы могли бы пробовать бодаться за федеральный рынок, договариваться с регионами. Мы и пытаемся немножко этим заниматься, но по-честному – это не наша задача, – говорит начальник опытного производства ИБХ Дмитрий Баирамашвили. – Мы же ученые, а не коммерсанты. Нам нужно заниматься созданием новых высокотехнологичных продуктов». В 2000 году московское правительство планировало построить большой завод, но планы не осуществились. Технология так и застряла на стадии опытного производства, способного выпускать продукт примерно из 20 кг субстанции.
На том же этапе застряли и оболенцы. В созданную на базе ГНЦ прикладной микробиологии компанию «Национальные биотехнологии» инвестор вложил в общей сложности около 30 млн долларов. «Была создана технология производства субстанции инсулина, проведены доклинические и клинические испытания, в 2003 году запущена опытная линия по производству готового препарата, – рассказывает Александр Байдусь. – Эта линия позволила доказать, что мы сделали не только инсулин, не уступающий по характеристикам западным препаратам, но и рентабельный продукт». Эти расчеты были важны для проектирования большого завода. По словам Байдуся, чтобы покрыть весь спрос на инсулин в России, нужно производить несколько сотен килограммов субстанции, опытная же линия в Оболенске рассчитана на продукт из 30 кг субстанции. Инвестиции в строительство завода полного цикла для производства инсулинов примерно из 300 кг субстанции могут составить 100 млн долларов. И вроде бы инвестор готов привлечь такие деньги, если бы была уверенность в том, что произведенный на этом заводе инсулин будет востребован.
Любой другой продукт можно было бы продвигать на рынок известными стандартными методами, если бы речь шла действительно о рынке. Но дело в том, что практически весь инсулин закупает государство через программу ДЛО. Несколько процентов закупают регионы, в том числе большую часть – также за государственные деньги. Совсем крохи продаются в аптеках.
Особенности врачебного менталитета
Являясь по сути единственным покупателем инсулина, государство придумало такую схему закупок, которая вроде бы напоминает рыночную. Минздрав формирует список лекарственных средств, которые будут закупаться в рамках ДЛО. Федеральный фонд обязательного медицинского страхования (ФФОМС) организует тендеры между крупными дистрибуторами лекарственных препаратов, предлагающими ассортимент и цены. Тендеры проводятся по нескольким округам. Выигравшая в том или ином округе компания обязана поставить весь инсулин, который будет выписан врачами.
Дистрибуторы вроде бы стремятся заключить договоры со всеми производителями инсулина, которые числятся в списке ДЛО. Однако эти договоры больше похожи на протоколы о намерениях – в них нет объемов закупок. А закупать дистрибуторы у разных производителей будут столько, сколько будет выписано соответствующих рецептов. Дистрибуторы по опыту примерно представляют, сколько будет выписано инсулинов Novo Nordisk, Eli Lilly и Sanofi-Aventis – более 90%, столько и закупают. Остатки – по крохам у всех остальных. Самый крупный из остальных поставщиков – ИБХ (с долей 2,8% в натуральном выражении), далее – китайская компания Tonghua Dong Bao Pharmaceutical, «Брынцалов А», «Белмедпрепараты» и с прошлого года – «Фармстандарт». «Национальные биотехнологии» даже не включены в список ДЛО.
Одно время проблему перекоса в сторону импортных инсулинов хотели решить, рекомендуя врачам выписывать в рецептах не торговые марки, а международные непатентованные названия (МНН). Но, оговариваются дистрибуторы, инсулинов это не коснулось. Врачи ссылались на тонкости применения препаратов разных производителей.
С тех пор как был создан отечественный инсулин, в прессе и кулуарах можно было услышать немало намеков на то, что наши медицинские чиновники «заинтересованы» в поставках зарубежных инсулинов. И наши ведущие эндокринологи «заинтересованы» этим лобби, потому и продвигают три компании в среде врачей. Однако за руку никто не хватал ни чиновников, ни врачей. Заинтересованность на самом деле есть. Правда, лежит она во вполне легальной плоскости. Действительно, эти крупнейшие мировые компании пришли в Россию, когда у нас не было своей технологии. Действительно, они предлагают качественный продукт и разрабатывают инновационные препараты. Действительно, они тратят большие средства на проведение клинических наблюдений, в том числе и в России, таким образом «привязывая» и врачей, и пациентов к своим препаратам. Они проводят просветительскую работу среди врачей, в том числе устраивая поездки за рубеж, а также поставляют свои продукты в рамках гуманитарных акций. А что в этом плохого? Плохо то, что наши производители не в состоянии это делать.
У стенда ИБХ на недавней конференции эндокринологов немало врачей признавались в том, что о российском инсулине они знают очень мало. «Мы бы хотели использовать ваш инсулин, – говорила представительница одного из эндокринологических диспансеров, – было бы неплохо, если бы вы могли проводить какие-то клинические наблюдения у нас». О таких испытаниях речь идет не случайно: пациенты привыкают к определенному виду инсулина, и поэтому перевод на другой инсулин необходимо проводить под наблюдением врачей, которые должны отрабатывать схемы лечения и учитывать самочувствие больных. Однако, по словам эндокринологов, особых трудностей в таком переводе нет.
Впрочем, и мнение самих пациентов нужно учитывать, а многие из них не очень-то хотят переходить на российские препараты: уже опробованные кажутся им надежнее, многих одолевают сомнения в качестве наших инсулинов, особенно из чужих субстанций – в свое время, сознательно ли нет, их репутация была подпорчена выступлениями в прессе.
Клинические испытания наших препаратов, прошедшие в ведущих центрах и учреждениях, показали: российские инсулины из российских же субстанций сопоставимы по качеству с зарубежными. Об этом говорил и главный эндокринолог Москвы Михаил Анциферов, и заведующий кафедрой эндокринологии факультета повышения профессионального образования врачей ММА им. И. М.Сеченова профессор Михаил Балаболкин. Практикующие эндокринологи из тех, кто наш инсулин пользовал, вполне ему доверяют. Они утверждают, что к российскому инсулину вполне можно приучать пациентов, которым впервые ставится диагноз. Однако для этого производителям или ведущим эндокринологам нужно проводить постоянную работу с практикующими врачами, стимулировать проведение клинических наблюдений и продвигать наш инсулин.
Вне логики
Пока запускаемые в России производства инсулина ориентируются не на отечественные разработки. Уже год одна из крупнейших компаний России – «Фармстандарт» – делает на одном из своих заводов в Уфе инсулины, используя французскую диосинтовскую субстанцию. За год компания отвоевала, по данным «Фармэксперта», 0,7% в натуральном выражении. В Орле запускает производство российско-польское предприятие «Биотон», которое будет делать продукт из польской субстанции. Планировалось и строительство завода с использованием китайской субстанции. Наши субстанции пока вне игры.
По словам представителя компании «Фармстандарт» Ольги Лещанской, для внедрения в производство инсулина на основе другой, в том числе отечественной, субстанции потребуются время и значительные инвестиции. Когда «Фармстандарт» планировал выпускать инсулины, компания уже имела партнерские соглашения с фирмой «Диосинт». Для перехода на субстанцию, к примеру, ИБХ пришлось бы, во-первых, снова проводить доклинические и клинические испытания, во-вторых, регистрировать новый препарат. «Компания планирует развивать производство инсулинов, – говорит Лещанская. – Но нам нужно освоить более значительную долю рынка с существующими инсулинами перед тем, как принять решения о продолжении инвестиций. Сейчас “Фармстандарт” и ИБХ уже связывает партнерство, мы выпускаем отечественный гормон роста “Растан”, штамм и технология которого были разработаны ИБХ».
То есть нашим разработчикам инсулина пока остается ждать милости от частных компаний. Не кажется ли эта ситуация странной? Государство заинтересовано в жизненно важном лекарственном препарате, для чего и покупает его, тратя ежегодно огромные деньги. Имея отечественные разработки, технологии масштабирования и даже опытные производства, которые выпускают качественные инсулины, государство отдает приоритет трем зарубежным компаниям. Где логика?
По мнению экспертов, в такой ситуации стоило бы, например, построить завод на бюджетные или частные средства и так организовать закупки, чтобы приоритет был отдан производителям инсулина из российских субстанций. Это было бы правильно и с точки зрения национальной безопасности, и с точки зрения экономии. Отечественный инсулин может быть дешевле на 20-30%. Обозначив приоритеты, государство должно было бы способствовать пропаганде отечественных инсулинов в среде практикующих эндокринологов. А полученные российскими фармпроизводителями средства инвестировались бы в инновационные биотехнологические продукты, как это делают сейчас западные компании. Они вкладывают средства в разработки новых инсулиноподобных препаратов, которые должны действовать более эффективно и быть более удобными для пациентов. В частности, речь идет о замене инъекционных препаратов на таблетированные или ингаляторные. Наши ученые в ИБХ тоже разрабатывают новинки. Но в нынешней ситуации даже не представляют, будет ли на них спрос.
Жизнь коротка, неприятна и мучительна
Сахарный диабет – заболевание, причиной которого является недостаток выработки гормона инсулина поджелудочной железой и (или) снижение возможности использовать этот гормон организмом. Инсулин помогает глюкозе, главному поставщику энергии, проникнуть в клетки. Кроме того, инсулин влияет на жировой обмен. Сахарный диабет способен вызвать поражения сердечно-сосудистой системы, почек, глаз и других органов. Различают два типа сахарного диабета. Сахарный диабет первого типа развивается в результате сбоя в иммунной системе, которая начинает разрушать бета-клетки поджелудочной железы, вырабатывающие инсулин. До открытия инсулина больные были обречены на гибель. Сейчас только инсулин, введенный извне, может поддерживать нормальное состояние и сохранять жизнь человека. Сахарный диабет второго типа обусловлен снижением функции бета-клеток и нарушениями использования вырабатываемого организмом инсулина. Часто этот тип вызывается гиподинамией и потреблением рафинированных продуктов питания.
Диабет известен еще с III века до нашей эры. Впервые сам термин ввел римский врач Аретеус, который философски резюмировал: «Жизнь коротка, неприятна и мучительна, жажда неутолима, прием жидкости чрезмерен и несоразмерен огромному количеству мочи из-за еще большего мочеизнурения. Диабет – ужасное страдание, растворяющее плоть и конечности в мочу».
В 1776 году английский врач Добсон выяснил, что сладковатый вкус мочи у больных диабетом связан с наличием в ней сахара. В 1841 году был разработан метод определения сахара в моче. Затем научились определять уровень сахара в крови. В 1923 году за открытие молекулы инсулина была вручена Нобелевская премия Фредерику Бантингу и Джону Маклеоду, а в 1958-м – Фредерику Сенгеру за открытие химического состава инсулина. В терапии стали использовать свиной и говяжий инсулины, которые по составу незначительно отличались от человеческого (первый на три аминокислоты, второй – лишь на одну). Затем от говяжьего инсулина стали отказываться, поскольку он часто вызывал побочные эффекты, а из свиного делали так называемый полусинтетический – меняли одну аминокислоту и получали идентичный человеческому гормон.
В 1978 году инсулин стал первым человеческим гормоном, синтезированным в бактерии генно-инженерным способом. А в 1982 году американская компания Genentech выпустила в продажу первый генно-инженерный человеческий инсулин. В настоящее время основными производителями человеческого генно-инженерного инсулина являются три крупные фармацевтические компании – Novo Nordisk, Eli Lilly и Sanofi-Aventis. У каждой свои запатентованные штаммы и способы получения инсулина. У каждой – целая линейка инсулинов: так называемых базальных (призванных поддерживать постоянный уровень глюкозы в крови) и коротких и ультракоротких, которые снимают пики этого уровня, связанные с приемом пищи. Одна из последних тенденций в разработках – создание инсулиноподобных препаратов или аналогов инсулина, которые должны работать более эффективно. Разрабатываются и более удобные формы препаратов – таблетированные или ингаляторные вместо инъекционных.
Галина Костина, «Эксперт», 02.04.2007
Из сторожки выходит охранник и по звонку пропускает машину на территорию. В здании, невидимом с дороги, обитает компания «Национальные биотехнологии». Коридоры и кабинеты навевают воспоминания о старых советских учреждениях, но вот мы заходим в лаборатории. Здесь все бело-голубое, сверкающее, со стерильными и настоящими «чистыми комнатами», бесшумно мелькает тенями немногочисленный персонал в колпаках, халатах, бахилах и масках.
Здесь делают российский инсулин. И в этом нет ничего секретного. Напротив, компания гордится тем, что производит отечественный препарат, и очень хочет, чтобы он был востребован. Но на рынок приходится буквально втискиваться, пытаясь хоть немного подвинуть грандов мировой фарминдустрии – датскую Novo Nordisk, американскую Eli Lilly и французскую Sanofi-Aventis.
У них сейчас проблема
Нынешней весной отечественные производители лекарств почуяли ветер перемен. «Удивительно, но власти неожиданно обнаружили плачевное состояние нашей фарминдустрии», – съязвил представитель одной из российских компаний. В начале марта президент РФ Владимир Путин проявил озабоченность тем, что рынок ДЛО (дополнительного лекарственного обеспечения) на 93% занят препаратами иностранного производства, и заметил, что пора уже как-то развивать отечественное производство. Следом тему поднял и министр Минздравсоцразвития Михаил Зурабов, упомянувший на заседании правительства о том, что у нас есть собственная разработка инсулина. И тут же как-то беспомощно добавил: «У них сейчас существует проблема именно с выходом на рынок».
В последнее время крупным дистрибуторам лекарственных препаратов Минздрав стал настоятельно рекомендовать закупать побольше отечественного продукта, во всяком случае в секторе госзакупок наших лекарств должно быть не меньше 15%. Но советы эти устные. Появилось также сообщение о том, что правительство собирается рассмотреть вопрос о создании на базе нескольких научных и производственных учреждений холдинга «Российские фармацевтические технологии». Контрольный пакет государство оставит у себя, 49% продаст частным инвесторам, а вырученные деньги (предположительно около 500 млн долларов) будут инвестированы в инновационные технологии и производство. В числе приоритетных направлений значится и сахарный диабет. Волна пошла, и она дает надежду не только нашим производителям, часть которых штампует устаревшие дженерики, но и разработчикам, у которых есть что предложить производству и пациентам.
Оживились российские разработчики инсулина. Сейчас доля инсулинов российского производства, по данным «Фармэксперта», в денежном выражении составляет около 2%, в натуральном – 3,5%. Такая ситуация не казалась бы особенно возмутительной, если бы мы не имели собственных технологий. Но ведь имеем. Инсулины часто называют стратегическими препаратами, от наличия которых в каждой стране зависит жизнь сотен тысяч и даже миллионов людей (считается, что в среднем в мире болеет диабетом 3–4% населения). Инсулин не принимают, как нурофен при головной боли: больным сахарным диабетом, у которых собственная поджелудочная железа по каким-то причинам перестает вырабатывать этот гормон или вырабатывает в недостаточных количествах, нужно принимать препарат постоянно, изо дня в день, причем по нескольку раз. В организме инсулин помогает сопровождать в клетки несущую энергию глюкозу. Без нее организм погибнет. А без инсулина глюкоза не проникнет в клетки. Она будет накапливаться в крови и выводиться из организма с мочой. Поскольку обмен веществ происходит в организме постоянно, то и помощник для глюкозы нужен постоянно. В связи с этим Всемирная организация здравоохранения рекомендует всем странам с населением свыше 50 млн человек иметь собственное производство инсулина.
Когда-то у нас такое производство было. Еще в советские времена, когда употреблялся очищенный свиной инсулин, близкий по характеристикам к человеческому. Но с восьмидесятых годов, когда в мире был создан генно-инженерный человеческий инсулин, он стал постепенно вытеснять свиной, хотя многие делали и так называемый полусинтетический инсулин. В свином меняли одну аминокислоту, и получался инсулин, идентичный человеческому. Поскольку в Союзе, а затем и в России генно-инженерного еще не было, то власти планировали усовершенствовать старые заводы и построить новый для полусинтетического инсулина. А ученых призвали создать технологию генно-инженерного человеческого инсулина, чтобы был не хуже западного. Все эти благие пожелания зафиксировали в Федеральной целевой программе «Сахарный диабет», принятой в 1996 году. Основными ее целями были профилактика сахарного диабета, эффективное лечение в специальных центрах и развитие отечественного производства лекарственных и диагностических средств и продуктов питания для больных сахарным диабетом.
Как выполнялась эта программа? Достаточно хотя бы бегло почитать отчеты Счетной палаты РФ. Из них следует, что бюджетных денег потратили тучу, но, говоря казенным языком, неэффективно. Большое производство инсулина, способное, по идее, покрыть весь наш спрос с избытком, затевали в Адыгее. Ничего не получилось, кроме уголовных дел и отсидки нескольких причастных к пропаже денег чиновников. Да и общее впечатление от отчетов таково, что федеральной программой занимались, мягко говоря, спустя рукава – финансирование распылялось, контроля не было: одному институту купили за 5 млн долларов линию для розлива препарата, которая ему была не нужна. Еще шесть с лишним миллионов за ноу-хау по производству свиного инсулина перечислили никому не известной фирме из Лихтенштейна, от которой получили лишь «ноу». Перечисляли деньги и заводу «Ферейн», на который понадеялись, махнув, видимо, рукой на адыгейский прожект. В сухом остатке: программа провалилась, деньги пропали, производства не создали.
Впрочем, Владимир Брынцалов со своим «Ферейном» (ныне «Брынцалов А») все же подхватил инсулиновую эстафету. В 1997–1998 годах было налажено производство свиного и человеческого инсулинов по лицензионному соглашению с компанией Novo Nordisk. Не вдаваясь в подробности этой истории, отметим только, что российская и датская фирмы развелись со скандалом. После чего Брынцалова стали обвинять в том, что он разливает не пойми что под видом инсулина а-ля Novo Nordisk. Впрочем, специалисты говорят, что производство готовых форм инсулинов у Брынцалова прекрасное, и нелюбовь властей к нему достаточно субъективна. Сейчас Брынцалов выпускает инсулины на основе субстанции известной французской фирмы «Диосинт». Однако долю брынцаловского инсулина на рынке нужно рассматривать буквально под лупой.
И все же один наказ федеральной программы был выполнен – российские ученые создали технологию получения человеческого инсулина генно-инженерным путем. Даже несмотря на то, что бюджетный источник средств на разработку пересох, едва открывшись.
У каждого свой патент
Научная задача была поставлена перед двумя коллективами – московским Институтом биоорганической химии РАН и Оболенским ГНЦ прикладной микробиологии, тогда входившим в РАО «Биопрепараты». Для ученых решение этой задачи была делом престижа, ведь генно-инженерный инсулин в 2000 году производился лишь в четырех странах мира. Суть генно-инженерных технологий была известна: в клетки дрожжей или бактерии E. coli «вшивался» человеческий ген, ответственный за синтез инсулина, и клетка начинала производить соответствующий человеческий гормон. Так получался штамм, который затем можно было использовать для производства лекарственных препаратов. Понятно, что каждая компания создавала свой штамм, для чего стремилась уложить в генную конструкцию некие дополнительные последовательности, а затем патентовала свой способ производства, отличавшийся от прочих нюансами. «У Novo Nordisk штамм дрожжевой, а у Eli Lilly – бактериальный, – рассказывает Александр Байдусь, директор “Национальных биотехнологий” (бывший ГНЦ прикладной микробиологии). – Могут быть различия в способе получения. К примеру, можно синтезировать по отдельности две цепочки инсулина, а затем их “сшивать”, можно следовать схеме производства человеческого инсулина в организме, когда сначала образуется молекула проинсулина, а затем после ряда биохимических реакций высвобождается инсулин. Наш инсулин сделан именно таким путем». Полученные генно-инженерным путем бактерии размножаются в ферментерах, и из них после ряда манипуляций выделяют в виде пасты так называемые тельца включения, в которых находятся молекулы проинсулина и другие примеси. Дальше следуют биохимические процедуры, в ходе которых выделяется инсулин, последняя его чистка от примесей осуществляется с помощью высокоэффективной жидкостной хроматографии. «В результате мы получаем инсулин высокой чистоты, – продолжает Александр Байдусь. – Контрольные испытания это не раз подтверждали. Мы заранее ставили перед собой высокие планки, из всех мировых регламентов производства инсулина выбирая самые жесткие позиции». Байдусь также отмечает, что ГНЦ прикладной микробиологии не случайно был включен в программу, поскольку для биофармацевтических препаратов важно не только сделать штамм, но и отработать технологию крупномасштабного культивирования. «Мы ставили задачу использовать только те технологические решения, которые позволяют линейно масштабировать культуру с той же эффективностью, что и в лабораторном ферментере», – говорит он.
В общем, технология учеными ИБХ и ГНЦ была создана. Но в 2000 году два коллектива полюбовно разошлись, и поскольку денег на дальнейшие телодвижения не было, нужно было искать инвесторов. В конечном итоге оболенцы договорились с бывшим газпромовцем замом Вяхирева Петром Родионовым, а ИБХ – с московским правительством. Сначала оба коллектива получили один патент на двоих, затем, чтобы опять же не быть связанными, пофантазировали над разработками и получили каждый свой патент.
Свечные заводики
Для создания опытного производства на базе Института биоорганической химии (ИБХ) московское правительство решило выделить 120 млн рублей в виде кредита. Оно не только дало деньги, но и пообещало закупать инсулин. И обещания свои выполняет, правда, не в полной мере – берут примерно 65% от заявленных объемов. По словам главного эндокринолога Москвы Михаила Анциферова, из более чем 50 тысяч получающих инсулин московских диабетиков 7 тысяч применяют генно-инженерные инсулины ИБХ. Эта цифра пока стабильна, при том что ИБХ мог бы производить препарата больше.
«Мы могли бы пробовать бодаться за федеральный рынок, договариваться с регионами. Мы и пытаемся немножко этим заниматься, но по-честному – это не наша задача, – говорит начальник опытного производства ИБХ Дмитрий Баирамашвили. – Мы же ученые, а не коммерсанты. Нам нужно заниматься созданием новых высокотехнологичных продуктов». В 2000 году московское правительство планировало построить большой завод, но планы не осуществились. Технология так и застряла на стадии опытного производства, способного выпускать продукт примерно из 20 кг субстанции.
На том же этапе застряли и оболенцы. В созданную на базе ГНЦ прикладной микробиологии компанию «Национальные биотехнологии» инвестор вложил в общей сложности около 30 млн долларов. «Была создана технология производства субстанции инсулина, проведены доклинические и клинические испытания, в 2003 году запущена опытная линия по производству готового препарата, – рассказывает Александр Байдусь. – Эта линия позволила доказать, что мы сделали не только инсулин, не уступающий по характеристикам западным препаратам, но и рентабельный продукт». Эти расчеты были важны для проектирования большого завода. По словам Байдуся, чтобы покрыть весь спрос на инсулин в России, нужно производить несколько сотен килограммов субстанции, опытная же линия в Оболенске рассчитана на продукт из 30 кг субстанции. Инвестиции в строительство завода полного цикла для производства инсулинов примерно из 300 кг субстанции могут составить 100 млн долларов. И вроде бы инвестор готов привлечь такие деньги, если бы была уверенность в том, что произведенный на этом заводе инсулин будет востребован.
Любой другой продукт можно было бы продвигать на рынок известными стандартными методами, если бы речь шла действительно о рынке. Но дело в том, что практически весь инсулин закупает государство через программу ДЛО. Несколько процентов закупают регионы, в том числе большую часть – также за государственные деньги. Совсем крохи продаются в аптеках.
Особенности врачебного менталитета
Являясь по сути единственным покупателем инсулина, государство придумало такую схему закупок, которая вроде бы напоминает рыночную. Минздрав формирует список лекарственных средств, которые будут закупаться в рамках ДЛО. Федеральный фонд обязательного медицинского страхования (ФФОМС) организует тендеры между крупными дистрибуторами лекарственных препаратов, предлагающими ассортимент и цены. Тендеры проводятся по нескольким округам. Выигравшая в том или ином округе компания обязана поставить весь инсулин, который будет выписан врачами.
Дистрибуторы вроде бы стремятся заключить договоры со всеми производителями инсулина, которые числятся в списке ДЛО. Однако эти договоры больше похожи на протоколы о намерениях – в них нет объемов закупок. А закупать дистрибуторы у разных производителей будут столько, сколько будет выписано соответствующих рецептов. Дистрибуторы по опыту примерно представляют, сколько будет выписано инсулинов Novo Nordisk, Eli Lilly и Sanofi-Aventis – более 90%, столько и закупают. Остатки – по крохам у всех остальных. Самый крупный из остальных поставщиков – ИБХ (с долей 2,8% в натуральном выражении), далее – китайская компания Tonghua Dong Bao Pharmaceutical, «Брынцалов А», «Белмедпрепараты» и с прошлого года – «Фармстандарт». «Национальные биотехнологии» даже не включены в список ДЛО.
Одно время проблему перекоса в сторону импортных инсулинов хотели решить, рекомендуя врачам выписывать в рецептах не торговые марки, а международные непатентованные названия (МНН). Но, оговариваются дистрибуторы, инсулинов это не коснулось. Врачи ссылались на тонкости применения препаратов разных производителей.
С тех пор как был создан отечественный инсулин, в прессе и кулуарах можно было услышать немало намеков на то, что наши медицинские чиновники «заинтересованы» в поставках зарубежных инсулинов. И наши ведущие эндокринологи «заинтересованы» этим лобби, потому и продвигают три компании в среде врачей. Однако за руку никто не хватал ни чиновников, ни врачей. Заинтересованность на самом деле есть. Правда, лежит она во вполне легальной плоскости. Действительно, эти крупнейшие мировые компании пришли в Россию, когда у нас не было своей технологии. Действительно, они предлагают качественный продукт и разрабатывают инновационные препараты. Действительно, они тратят большие средства на проведение клинических наблюдений, в том числе и в России, таким образом «привязывая» и врачей, и пациентов к своим препаратам. Они проводят просветительскую работу среди врачей, в том числе устраивая поездки за рубеж, а также поставляют свои продукты в рамках гуманитарных акций. А что в этом плохого? Плохо то, что наши производители не в состоянии это делать.
У стенда ИБХ на недавней конференции эндокринологов немало врачей признавались в том, что о российском инсулине они знают очень мало. «Мы бы хотели использовать ваш инсулин, – говорила представительница одного из эндокринологических диспансеров, – было бы неплохо, если бы вы могли проводить какие-то клинические наблюдения у нас». О таких испытаниях речь идет не случайно: пациенты привыкают к определенному виду инсулина, и поэтому перевод на другой инсулин необходимо проводить под наблюдением врачей, которые должны отрабатывать схемы лечения и учитывать самочувствие больных. Однако, по словам эндокринологов, особых трудностей в таком переводе нет.
Впрочем, и мнение самих пациентов нужно учитывать, а многие из них не очень-то хотят переходить на российские препараты: уже опробованные кажутся им надежнее, многих одолевают сомнения в качестве наших инсулинов, особенно из чужих субстанций – в свое время, сознательно ли нет, их репутация была подпорчена выступлениями в прессе.
Клинические испытания наших препаратов, прошедшие в ведущих центрах и учреждениях, показали: российские инсулины из российских же субстанций сопоставимы по качеству с зарубежными. Об этом говорил и главный эндокринолог Москвы Михаил Анциферов, и заведующий кафедрой эндокринологии факультета повышения профессионального образования врачей ММА им. И. М.Сеченова профессор Михаил Балаболкин. Практикующие эндокринологи из тех, кто наш инсулин пользовал, вполне ему доверяют. Они утверждают, что к российскому инсулину вполне можно приучать пациентов, которым впервые ставится диагноз. Однако для этого производителям или ведущим эндокринологам нужно проводить постоянную работу с практикующими врачами, стимулировать проведение клинических наблюдений и продвигать наш инсулин.
Вне логики
Пока запускаемые в России производства инсулина ориентируются не на отечественные разработки. Уже год одна из крупнейших компаний России – «Фармстандарт» – делает на одном из своих заводов в Уфе инсулины, используя французскую диосинтовскую субстанцию. За год компания отвоевала, по данным «Фармэксперта», 0,7% в натуральном выражении. В Орле запускает производство российско-польское предприятие «Биотон», которое будет делать продукт из польской субстанции. Планировалось и строительство завода с использованием китайской субстанции. Наши субстанции пока вне игры.
По словам представителя компании «Фармстандарт» Ольги Лещанской, для внедрения в производство инсулина на основе другой, в том числе отечественной, субстанции потребуются время и значительные инвестиции. Когда «Фармстандарт» планировал выпускать инсулины, компания уже имела партнерские соглашения с фирмой «Диосинт». Для перехода на субстанцию, к примеру, ИБХ пришлось бы, во-первых, снова проводить доклинические и клинические испытания, во-вторых, регистрировать новый препарат. «Компания планирует развивать производство инсулинов, – говорит Лещанская. – Но нам нужно освоить более значительную долю рынка с существующими инсулинами перед тем, как принять решения о продолжении инвестиций. Сейчас “Фармстандарт” и ИБХ уже связывает партнерство, мы выпускаем отечественный гормон роста “Растан”, штамм и технология которого были разработаны ИБХ».
То есть нашим разработчикам инсулина пока остается ждать милости от частных компаний. Не кажется ли эта ситуация странной? Государство заинтересовано в жизненно важном лекарственном препарате, для чего и покупает его, тратя ежегодно огромные деньги. Имея отечественные разработки, технологии масштабирования и даже опытные производства, которые выпускают качественные инсулины, государство отдает приоритет трем зарубежным компаниям. Где логика?
По мнению экспертов, в такой ситуации стоило бы, например, построить завод на бюджетные или частные средства и так организовать закупки, чтобы приоритет был отдан производителям инсулина из российских субстанций. Это было бы правильно и с точки зрения национальной безопасности, и с точки зрения экономии. Отечественный инсулин может быть дешевле на 20-30%. Обозначив приоритеты, государство должно было бы способствовать пропаганде отечественных инсулинов в среде практикующих эндокринологов. А полученные российскими фармпроизводителями средства инвестировались бы в инновационные биотехнологические продукты, как это делают сейчас западные компании. Они вкладывают средства в разработки новых инсулиноподобных препаратов, которые должны действовать более эффективно и быть более удобными для пациентов. В частности, речь идет о замене инъекционных препаратов на таблетированные или ингаляторные. Наши ученые в ИБХ тоже разрабатывают новинки. Но в нынешней ситуации даже не представляют, будет ли на них спрос.
Жизнь коротка, неприятна и мучительна
Сахарный диабет – заболевание, причиной которого является недостаток выработки гормона инсулина поджелудочной железой и (или) снижение возможности использовать этот гормон организмом. Инсулин помогает глюкозе, главному поставщику энергии, проникнуть в клетки. Кроме того, инсулин влияет на жировой обмен. Сахарный диабет способен вызвать поражения сердечно-сосудистой системы, почек, глаз и других органов. Различают два типа сахарного диабета. Сахарный диабет первого типа развивается в результате сбоя в иммунной системе, которая начинает разрушать бета-клетки поджелудочной железы, вырабатывающие инсулин. До открытия инсулина больные были обречены на гибель. Сейчас только инсулин, введенный извне, может поддерживать нормальное состояние и сохранять жизнь человека. Сахарный диабет второго типа обусловлен снижением функции бета-клеток и нарушениями использования вырабатываемого организмом инсулина. Часто этот тип вызывается гиподинамией и потреблением рафинированных продуктов питания.
Диабет известен еще с III века до нашей эры. Впервые сам термин ввел римский врач Аретеус, который философски резюмировал: «Жизнь коротка, неприятна и мучительна, жажда неутолима, прием жидкости чрезмерен и несоразмерен огромному количеству мочи из-за еще большего мочеизнурения. Диабет – ужасное страдание, растворяющее плоть и конечности в мочу».
В 1776 году английский врач Добсон выяснил, что сладковатый вкус мочи у больных диабетом связан с наличием в ней сахара. В 1841 году был разработан метод определения сахара в моче. Затем научились определять уровень сахара в крови. В 1923 году за открытие молекулы инсулина была вручена Нобелевская премия Фредерику Бантингу и Джону Маклеоду, а в 1958-м – Фредерику Сенгеру за открытие химического состава инсулина. В терапии стали использовать свиной и говяжий инсулины, которые по составу незначительно отличались от человеческого (первый на три аминокислоты, второй – лишь на одну). Затем от говяжьего инсулина стали отказываться, поскольку он часто вызывал побочные эффекты, а из свиного делали так называемый полусинтетический – меняли одну аминокислоту и получали идентичный человеческому гормон.
В 1978 году инсулин стал первым человеческим гормоном, синтезированным в бактерии генно-инженерным способом. А в 1982 году американская компания Genentech выпустила в продажу первый генно-инженерный человеческий инсулин. В настоящее время основными производителями человеческого генно-инженерного инсулина являются три крупные фармацевтические компании – Novo Nordisk, Eli Lilly и Sanofi-Aventis. У каждой свои запатентованные штаммы и способы получения инсулина. У каждой – целая линейка инсулинов: так называемых базальных (призванных поддерживать постоянный уровень глюкозы в крови) и коротких и ультракоротких, которые снимают пики этого уровня, связанные с приемом пищи. Одна из последних тенденций в разработках – создание инсулиноподобных препаратов или аналогов инсулина, которые должны работать более эффективно. Разрабатываются и более удобные формы препаратов – таблетированные или ингаляторные вместо инъекционных.
Галина Костина, «Эксперт», 02.04.2007
Иллюстрация к статье:
Самые свежие новости медицины в нашей группе на Одноклассниках
http://www.cbio.ru - Добавил student в категорию Фармакология
Читайте также
Добавить комментарий